Сева заметил мента, когда было уже поздно куда-
Когда мент подошёл, Сева опустил стекло и
— Командир, меня баба бросила.
Командир наклонился поближе к Севе, втянул носом вздух, и по его лицу стало заметно, что вполне
— Ну и чё? Тебя поздравлять? Или наоборот?
— А вот фиг знает… Не успел обдумать ещё…
— А отметить, я смотрю, успел?
— Сержант, я только… чем хочешь клянусь… 50 грамм…
Сева врал. Врал дважды. Во-первых, там ещё непонятно кто кого бросил. То ли он её, то ли она его, то ли оба хороши. К тому же дурацкое какое-то получилось расставание. Говорили-говорили, договаривались-договаривались, а потом завалились спать вместе и стало ясно только одно: встречаться больше нельзя. И ещё одно: не встречаться тоже нельзя. Зачотное получилось расставание. Па-ра-док-саль-ное. Кафка отдыхает.
— А мне хоть 50, хоть 150, хоть 350 – зевая отрезал мент. – Лишение прав на 2 года по новому закону.
— Хорошо хоть не свободы – поёжился Сева, — а может, это… договоримся?
— Документы свои давай для начала, умник…
Сева отдал документы и хотел было выйти из машины, демонстрируя расположение к представителю правопорядка, но понял, что в его состоянии лучше посидеть. Он подумал о Леночке. О Леночке Карауловой. Утром они расстались так и не найдя в себе сил или смелости сказать друг другу что-то определённое. Леночка уехала с компанией за город, а Сева остался. «Хорошо ей там сейчас, наверное» — думал Сева. «Весело, друзья… А я тут стою как дурак и сейчас либо права отнимут либо деньги и неизвестно что лучше. Фак! Фак! Фак!»…
— Ну, короче, дело такое – подошёл к нему снова мент – пятьсот или отбираем права.
Сева вздохнул с облегчением и протянул
— В задницу себе эту бумажку засунь, понял?!
— Не понял? Вы же сказали пятьсот? – Сева
— Ну не рублей же – хохотнул мент – Долларов пока! А будешь выёживаться, для тебя сделаем евро, хочешь? Ну, или машину на штрафстоянку, а?
— Ой-ё-ё… – Сева ошалел от названной суммы. – Скажите,
— Ты, чё, на базаре? Получится пятьсот.
— Но у меня с собой нет столько… Мне бы в банкомат где-нибудь…
— Вот-вот. Ты поезжай, привези… документы твои пока у меня тут полежат – похлопал себя по нагрудному карману мент. – И это… осторожнее… не гони…
Трогаясь с места Сева думал только об одном – ну почему его всегда тянет за руль после выпивки. Мог бы ведь поехать на метро. Нет. Не мог. И не выпить не мог тоже. Вот как было дело: Вчера ближе к вечеру они в десятый раз за последние два дня разругались. Стало ясно, что назрел кризис отношений. Который по счёту не важно, важно, что решили они расстаться. Поговорить на прощание, высказать друг другу всё и вся и разойтись с лёгким сердцем. И не получилось ничего. Говорить – говорили. Прощаться – вроде прощались. Но уйти от неё Сева так и не смог. Или она сама его не отпустила? Так и остался. Леночка заснула, свернувшись калачиком, а Сева полежал с ней рядом, потом посмотрел на часы и понял, что заснуть если и получится, то всё равно через три часа вставать. Ему показалось глупым засыпать на такой короткий срок. Подукутав Леночку одеялом он вышел на кухню, достал из холодильника початую бутылку и налил себе. Опрокидывая стакан, он привычно поискал глазами на потолке нужную точку, сконцентрировался и, пригубливая коньяк мысленно стал произносить свой всегдашний тост: «За тебя, господи, за мою дочечку, за Леночку, за маму, за папу, за бабушек и дедушек, за всех моих близких, друзей и за хуй войне». Почему-то дедушек и бабушек – давно почивших, кстати, Сева перечислял поимённо, вспоминая не только их имена, но и стараясь вспомнить их лица, голоса. Ему казалось, что поминая всякий раз их таким образом, он как бы возвращает их к жизни, что они там видят его и им хорошо от этого… А может они там и живут или оживают только тогда, когда здесь, на земле кто-то о них вспоминает…
Боли не было. И разочарования не было. Ничего не было. Был только коньяк. И ещё одно большое недоумение. Похожее на один огромный
Севе было сорок. И две семьи. А Леночке было двадцать. Ей было хорошо с ним и хорошо без него. А ему было плохо с ней и плохо без неё. Всё было как-то криво… Вот и рассвет. Пора будить её и расставаться…
…
«Какой-то хрен на встречку вылез» — откуда-то из-за горизонта сознания донеслось до Севы. И через секунду наступила полная темнота.
Оглушённый сработавшей подушкой безопасности, какое-то время Сева пробыл в полной отключке. Потом стал пытаться выбраться из машины, думая про себя: «кажется руки целы, ноги целы, фак, однако хорошо же день начинается».
Выбраться получилось. Он вышел и осмотрелся. Оба столкнувшихся автомобиля
— Ты что, заснул? – спросил спокойно Сева. Ругаться не было сил.
— Не-а. – ответил водитель.
— А какого же ты хера на встречку вылез – пусто же было?
— Да вообще-то это ты на встречку вылез, но, знаешь, сейчас это без разницы….
— Как это без разницы, как это без разницы!? – начал закипать Сева, но вспомнил что он ещё и пьян и сник – Ой-ё-ё-ё-ё… Ладно, давай ментов вызывать, что ли… Ты как сам-то? Цел?
По всему было видно, что водитель второй машины в порядке. И как-то не
— Слушай, а куда все подевались-то? – спросил Сева.
— Да тут они все, тут… просто ты их больше не видишь…
— Не грузи, а? Как это они тут, а я их не вижу? Тебя же вот вижу!
— Ну так это потому что они ещё пока не умерли….
— Что?! Ёпта! Погоди-погоди… – Сева ощупал себя, ощупал незнакомца, — Погоди, я что – умер?!!!
— Ага – запросто кивнул головой незнакомец.
— Ахуееть…. Дайте две…. И чё теперь?
— Да ты не переживай. Все здесь будут. Так, кажется,
— Ёпта! Блин! У меня же там дочь… и это… короче… Ебануууццца… Или у вас тут не ругаются? Извини, что ли…
— Не извиняйся. У нас тут порядки либеральные… ну с этим тебя скоро
— Погоди-погоди, а где же это, как его… свет в конце тоннеля, Страшный Суд и все дела? Апостол.. как там его…? Херувимы?
— Да тут всё… Тут где-то…
— А ты меня не разводишь?! А ну-ка погоди! – Сева бросился к своей машине, достал мобильник, посмотрел на экран, потряс его и протянул – Походу, у вас тут МТС не принимает…
— Ну, извини… не подготовились…
— Оч смешно. Слушай, а ты сам-то кто? А! Ты и есть тот самый апостол, да? Как же ж его, беса?… Ой! Сорри…
— Ничего, я же тебе говорил – у нас тут всё достаточно либерально…
— Значит всё-таки апостол?! Ну, здорова, апостол! – Сева невесело протянул «
— Наслушаются там всякой хрени… – ответил на рукопожатие незнакомец. – Хочешь, называй меня Создатель. А хочешь, Васей… или Петей.
— «Создатель» прикольно звучит.
— А заодно и ближе к истине… Ну, нам пора. Идём.
— Погоди. Погоди… и вообще, как это идём? А посидеть на дорожку? Слуууушай, Создатель, а не тяпнуть ли нам по 50 гр. За знакомство? У меня в бардачке должно быть полбутылки, если не разбилось! Давай, а?
Сева снова полез в свой искорёженный
— Блеск! – Сева разлил коньяк по стаканам – Ну, коль уж встретились, давай!
Сева, запрокидывая голову для глотка, попытался привычно поискать какую-нибудь точку на небе, чтоб сконцентрировавшись на ней произнести про себя свою мантру, начинающуюся со слов «За тебя, господи…», но почувствовал, что сейчас это как-то не прозвучит.
Выпили. Сева закусил долькой мандарина и разлил по-второй.
— А вот ты мне скажи, Создатель, вот
— Ну, положим, пью я с тобой только потому, что там ты за моё здоровье прикладывался… Нечастый, скажу тебе случай… Чаще мне свечки в церкви ставят…
— Ого… Ого… Значит да… Значит ты… Так, значит, ты и про Ленку всё знаешь?
— Знаю.
— Слушай. Я тебя уважаю… но какого чёрта, сорри, какого… гм.. какого рожна ты всё это затеял?
— Ты, как это у вас говорят, про «это»?
— Да, блин! Я – про «это»!!! Про этот факин секс! Почему?! Ну почему два самых близких в мире человека не могут нормально, по-человечески
— Да трахались бы себе на здоровье, кто вам мешал?
— Ты!!!
— Хм… далековато от истины, но мне нравится ход твоих мыслей. Даже где-то льстит…
— Разве нет? Погоди… давай-ка выпьем… Ух, хорошо, так… у меня к тебе прямой вопрос: как же так? За каким дьяволом, извини, ты нас столкнул лбами? Издеваешься, да?
— Нет.
— Нет?! О-о-о-чень интересно. А что же это, если не
— Понимаю, конечно…
— Вот… она ещё тоже… Ведь она же любит меня, разве я не вижу? А хотеть меня не может. Не пускает что-то… Но, знаешь, мне всё равно с ней хорошо. И ей всё равно со мной хорошо. Мы бы это пережили…. пережили бы стопудово, а теперь всё к чёрту, да? Всё пустое…
Сева сник.
— Теперь всё равно… Давай! Ещё осталось тут
— Старик, не отчаивайся, выражаясь вашим нынешним мусорным новоязом, тебя ждёт абсолютный пазитифф.
— Рай, что ли?
— Ну, рай-не-рай, но что-то из этой оперы… А её… её увидишь… когда-нибудь… может быть… н-нда! Нам, кажется, пора?
— Погоди! Скажи, я «там» помнить что-то буду?
— Ответ тебе может не понравиться…
— Тогда лучше не надо… Расскажи мне всё. Сейчас. Прошу тебя. Хочешь – на колени встану?
— Ну, вот ещё…
— Пожалуйста… Мне очень нужно.
— Спрашивай. Один вопрос можно, пожалуй. Только постарайся очень точно сформулировать его смысл. Второго вопроса не будет Нас там уже ждут.
— О’кей, о’кей, я быстро… щас…
Сева начал лихорадочно обдумывать свой вопрос. Он вспомнил как им было хорошо вместе. И в то же время плохо. Секс стоял между ними каким-то пугалом, вместо того, чтоб стать раем на земле. Леночка как-то изначально убедила его и себя, что ничего хорошего в этом смысле им не светит. И пошло-поехало. Сева хотел её, хотел её мозг, её душу, её сердце, её внимание и тела её хотел, но как только доходило до дела, всё в нём стопорилось… Худо-бедно он справлялся с обязанностями, но скорее худо… Хотя однажды она ему сказала, что «тогда» это было неплохо…. когда же она ему это сказала.. вчера.. или сегодня?
Ах, Леночка… Катаешься ты там за городом на своих лыжах и ничего не знаешь. А я тут, кажется, на вечный покой собрался… Что же спросить, что же спросить? Почему? Глупо… И получается, раз она ему всё-таки сказала, что хоть один раз «это было неплохо» значит никакого реального стопора нет, есть только глюк в мозгах. Глюк. Траханый глюк в траханых мозгах. У обоих. Что же спросить-то, ведь всё и так понятно, или не всё? Признайся себе, Сева, ты что-нибудь понял вообще из этой истории? А она? Она что-нибудь поняла? Кроме того, что ей с тобой хорошо, но… Проклятое «но»
— Ты скоро?
— Подожди, прошу, ещё полминуты!
Леночка, Леночка… что же спросить-то, что же спросить… Когда ты сегодня уезжала на своей дивной белой машинке, а я смотрел тебе вслед, разве я думал, что через какой-нибудь час буду стоять перед таким вот выбором… Траханый глюк в траханых мозгах…. Электричество… Сьютибл…
— Время. Или сейчас или никогда.
— Хорошо. Скажи, мы бы смогли это преодолеть?
— Опять это сослагательное наклонение… Как же вы его любите.
— Отвечай.
— Ответ на твой вопрос есть. Но и у тебя есть кое-что. У тебя есть выбор. Узнать всё сейчас. Получить ответ на свой вопрос… Или….
— Или?
— Или вали-ка ты назад. Никаких ответов. Никаких намёков. Сами, ребята, всё сами. К тому же – вот честно тебе говорю, вы с л и ш к о м н е д о о ц е н и в а е т е свои возможности. Выбирай. Знать сейчас. И тогда мы уходим. Или разбирайся сам. Точнее разбирайтесь сами.
— Второе! Конечно второе! И… это, спасибо! Я за тебя ещё выпью!!! Хуй войне!
…
Сева заметил мента, когда было уже поздно куда-
Сева сбавил скорость и к дому подъехал скромно. Попытался припарковаться на своём обычном месте но там нагло стояла…. ЧТО? Он остановился, подошёл к занявшей его место белой спортивной машине, открыл дверь рядом с водителем и уселся на сиденье.
— Ты же должна была сейчас ехать за город? Что случилось?
— Хм. Ничего. Я передумала….
У Севы застучало в ушах… что-то тяжёлое и почему-то знакомое… какая-то подсказка… какая-то мысль… что-то кем-то когда-то произнесённое вслед… что-то похожее на совет… может быть это самое главное слово в этой истории…
«Боритесь»?
текст: Александр Гриценко
