Сколько же мы не виделись? Год? Больше? Она совсем не изменилась, всё такая же тоненькая, лёгкая, с пронзительным взглядом, в котором ни грамма любви – сплошное любопытство. Сначала мы рассматривали друг друга настороженно и нерешительно, а потом она сделала какое-то неуловимое движение, и я понял – пора. Стиснул, сдавил изо всех сил, прижал её голову...

Сева заметил мента, когда было уже поздно куда-либо сворачивать. Пятая точка подсказывала, что его сейчас остановят. А больше и некого было. Семь утра. Суббота. Москва. Поворот на Королёва. Мент. И в жопу пьяный Сева, несущийся ему навстречу в крайнем левом. Скорость 140. Приехали... Когда мент подошёл, Сева...

Я лежал на снегу, и кровь капала из простреленной шинели. Хотелось крикнуть: «Я ранен!», но было почему-то стыдно… Белые… красные… немцы и «наши» пробегали мимо не обращая на меня никакого внимания. А я лежал и ждал, когда же она – Леночка Колесникова, наша медсестричка – обнаружит меня...

Ромка посветил фонариком. Присвистнул. В принципе и так всё было видно. Три красивых пулевых отверстия. Как в кино. По краям отлетевшая краска обнажила блестящий металл. Он потрогал пальцем вогнутые острые края и сел в машину. Почему-то на заднее сиденье. - Светлана Владимировна. Милицию вызывать придётся. - Нет! - Светлана Владимировна, у нас порядок такой.