Я русский — по крови, украинец – по паспорту, в котором последний штамп поставлен на грузинской границе.
Потому не могу защищать тех узколобых шовинистов, которые произносят слово «русский» через двойную, а то и тройную букву «р». От них не пахнет даже одеколоном «Красная Москва». От них вообще ничем не пахнет, потому что они так давно мертвы, что уже перестали издавать какой бы то ни было запах.
Я никогда не буду защищать глупость и узколобость, откуда бы она ни пришла – с запада, востока, из села Хоруживка, из Рахова, Москвы или Брюсселя.
Я не люблю Гундяева и не знаю кто такой Далай-Лама, потому, что если учение Далай-Ламы и существует, оно состоит не из веселых картинок, размножаемых его мнимыми учениками с подписью «так говорил пророк».
Это к разговору о «безусловных авторитетах» и «абсолютных ценностях».
У человека, родившегося в Украине, может быть только одна родина – Украина, но любить ее можно по-разному. Поэтому, когда человек достает из широких штанин паспорт, чтобы научить другого «как родину любить», я пошлю его на три буквы как любого сановитого бого-трейдера или эфемерное ничто, возомнившее себя посланником «бозона Хиггса» на Земле.
Пардон.
Извините за мой французский.
Нет смысла вдаваться в полемику о том, что такое родина, где она у кого находится и как отличать родину от родинки и пр.
С этим все понятно, загляните в словарь Даля или Гринченко – смотря у кого, где болит.
Хочу лишь несколько минут подумать о том, что бы было, если бы не было родины.
Вот так. Вообще не было.
Начнем с 1492 года.
Да, да, цифры именно в этом порядке.
Во всем мире знают об открытии Америки Христофором Колумбом (Кристобалем Колоном? Америго Веспуччи?) Кем именно — уже не существенно. Важно то, откуда он прибыл, а это был Иберийский полуостров.
Итак, сегодня на южноамериканском континенте, день, который во всем мире именуют днем открытия Америки, местные жители называют «Днем языка» (El dia del Idioma).
Все латиноамериканцы отмечают не тот день, когда Кристобаль Колон и иже с ним привезли на их континент оспу, сифилис и водку. Они празднуют день, когда европейцы привезли им Lengua Espanol.
Болезни проходят, штаммы оспы отмирают вместе с народами (или, если верить последним изысканиям ученых, вирус встраивается в ген)…
Украинцы могут исчезнуть как нация, а останется мертвый язык.
Найдутся схоласты, которые будут изучать его семантику и синонимические ряды. Они будут приходить в восторг и умиление. Скорее всего, эти люди будут британцами украинского происхождения, занимающиеся исследованиями на деньги диаспоры в Канаде, работающей, к тому моменту, на предприятиях, уже контролируемых из Пекина. Но это слишком отдаленная перспектива. Поговорим о том, что происходит сейчас.
День языка. Великий праздник. Особенно, когда его есть кому отмечать.
Испанская империя давно распалась. Сейчас у любого экономиста вызвало бы недоумение само словосочетание «испанская империя».
Тем не менее, тысячи людей со всех уголков планеты едут в Испанию учить язык – второй по распространенности европейский язык мира. Эти люди приносят деньги, создают рабочие места и повышают посещаемость сайта газеты «El Pais».
А где-то далеко, за океаном, миллионы других людей по-прежнему почитают «El dia del Idioma».
Будут ли когда-нибудь где-то кроме Украины и Торонто, отмечать «день мовы»?
Украина – не империя. А если бы Украина была ею и захотела привезти куда-то вместе со святой инквизицией, туберкулезом и горилкой свой язык, мир стал бы яростно защищаться. Как защищались воины Монтесумы и другие, кто уже не празднует день своего языка… Только с той разницей, что воины Монтесумы сопротивлялись превосходящему интеллектуально и технологически народу — настолько более развитому, что до момента, пока индейцы не увидели кровь своих врагов, то думали, что имеют дело с богами.
Кого же может поразить Украина, как некогда сумела Испания?
Скинхеды, Сокыра Перуна, приготовьтесь! На старт, внимание, марш!
Ваш путь лежит на африканский континент. Вы можете привезти туда самогонный аппарат и читанку (по-укр. «букварь»).
Вы так ненавидите негров и москалей? С москалями не выйдет. Они такие же, как вы, может даже чуточку глупее и ленивее, менее идейно сознательны и патриотичны, но зато у них есть нефть.
Так что в ближайшие, как минимум 47,5 лет, или на сколько хватит разведанных запасов Российской федерации, вам не удастся украсить ненавистными скальпами и языками «типично русский пейзаж».
Итак, путь агрессии и завоевания отбросим, как невозможный.
Что же остается?
Вернемся к истокам.
Плохо это или хорошо, когда нет родины?
Этот вопрос абсурден, поскольку человек, родившись, уже получил родину – нравится она ему или нет, согласен ли он жить в ней, или предпочитает новое пристанище.
Но есть нюанс. Родина появляется у тех людей, которые рождаются.
Позволю себе наглость обратиться к словарю Даля, где (как по мне, весьма справедливо) для слова «родина» нет отдельной статьи. Автор отсылает нас к словам «рождать» и «рождаться», и там уже дает расшифровку такого, очевидно, второстепенного понятия, как «родина».
Ведь никто не станет спорить, что сам факт появления человека на свет является первичным по сравнению с получением им места «культурной прописки».
Как известно, по прогнозу ООН население Украины сократится к 2050 году на 15 миллионов человек. Кто же будет отмечать «день языка» в Украине в 2100 году?
Риторический вопрос, и снова подавляющее большинство из нас ответ на него никогда не узнают.
Часть современной украинской интеллигенции (наиболее шумливая ее фракция), как истеричная женщина, сваливает ответственность на свою головную боль на мужа и соседей. Это самая бездарная и бессмысленная позиция из всех, какую можно занять: обвинять в своих проблемах кого-то, кроме себя самого.
Пример из жизни.
Грузинское правительство, решившее изменить направление развития страны и сделать вторым языком английский, пошло другим путем.
Со всего мира – из США, Британии, Австралии, в Грузию приезжают волонтеры, увлеченные и очарованные маленькой кавказской страной и готовые работать за гроши, обучая грузин своему “mother tongue”.
Миссионерство без агрессии и ультиматумов (для них, приезжих) и достаточно жесткая государственная политика англофикации – для местного населения. Плохо это или хорошо?
Это выбор и воля. И как минимум – это дает плоды. Большинство юного населения учит английский и некоторые из них даже начинают говорить…
У государства Украина было достаточно потенциальных ресурсов для того, чтоб отправить носителей своего языка в проблемные территории, и на протяжении десятилетий незаметно и мягко сделать то, чего нельзя достичь с помощью голодовок и митингов – а именно вернуть в свое лоно изуродованные в эпоху сталинизма регионы.
То ли не нашлось денег, то ли желающих…
У Украины были возможности, но она их упустила.
Кто-то скажет: Украина никогда не имела этого шанса. Мол, восточные провинции, этнически выхолощенные Сталиным и заселенные чуждым контингентом, сделали государственное образование под названием Украина беспомощным и разобщенным…
Трагедия этих земель и текущая политическая импотенция страны – тема другой статьи.
Факт остается фактом – Украина беспомощна в национальной, языковой и культурной политике.
Ответ на вопрос “кто виноват?” очевиден.
Что делать дальше?
Если отбросить вариант немедленного разделения страны по национально-культурному признаку, остается не так уж много путей выхода из этого кризиса.
Единственный реальный из них – экономический.
Школа украинской (советской, российской) журналистики по-умолчанию разделяет культурную и деловую сферу, считая что процентые ставки и колебания курсов никак не влияют на колебания языка. Это заблуждение, доставшееся нам с советских времен продолжает процветать во многих редакциях. Стоит ли говорить, что такой подход, распространенный в наиболее информацинно насыщенной сфеере – журналистике – безнадежно глубоко вьелся в сознание представителей всех других гуманитарных профессий.
Когда-то, будучи юным и несмышленым репортером, приняв ценности “либеральной экономики” и “свободного рынка” как заповеди и катехизис, я писал об экономике Украины под диктовку Мирового банка и Международного валютного фонда. Я впитывал как губка правила поведения на свободном рынке, принятые в западных демократиях.
Тогда я разделял понятия “языка”, “денег”, “культуры” и “сальдо платежного баланса”. “Мухи – отдельно, котлеты – отдельно” – думал я тогда, активно отделяя мух и занимаясь котлетами – банковской системой. На тот момент я считал (и считаю так по-прежнему) что сфера культуры в Украине настолько мала, что журналистам в ней делать нечего. Но только спустя годы я как никогда осознал зависимость мух от котлет…
Образовательная система, система “агитпропа” и языковая политика, как и любая другая система, не могут существовать отдельно от базовых активов, измеряемых, увы, исключительно деньгами и валютными запасами.
Создание последних в Украине невозможно из-за чрезвычайно либеральной политики украинского правительства… по отношению к самим себе.
Что я подразумеваю под либерализмом?
Сегодня те, кто отстаивают принципы так называемого “открытого общества” из одного кармана финансируют культурные проекты, а из другого – лоббируют принципы колеблющихся курсов и свободной приватизации.
Точно так же, как в Украине, правящая партия финансирует политиканов, вопящих о незащищенности русского языка, и из того же кармана – маргиналов по другую сторону баррикад, призывающих “бить ляхов и жидов”, спасая украинский язык.
В этом кажущемся, а на самом деле очень упорядоченном хаосе, одним из немногих вменяемых людей был банкир Сергей Яременко, по прозвищу “Мистер Курс”.
Этот человек, почти десятилетие отвечавший за валютную политику страны, предложил идею, увы, давно канувшую в Лету.
Ее реализацию с одной стороны не допустили местные олигархи, а с другой – МВФ и остальные сторонники “открытого рынка”.
Идея состояла в том, чтобы запретить масштабный отток капиталов из Украины, не позволив репатриацию дивидендов крупным корпорациям.
Попросту говоря – всю прибыль, которую зарабатывают Ахметовы-Пинчуки-Коломойские они должны были бы оставлять в стране.
По оценкам экспертов, только в 2012 году отток капитала из Украины составит от 4 до 8 миллиардов долларов — рекордная сумма с 2008 года. Львиная доля этих средств – дивиденды предприятий, выведенных криминальными и пост-криминальными группировками из-под правительственного контроля.
Результат того, что вышеописанный запрет не введен в действие – пресловутая британская недвижимость Ахметова.
Welcome to the club, gentlemen!..
Найдутся те, кто снова, как в 1917 году, начнут кричать “грабь награбленное”. Но давайте выясним, откуда у людей деньги на эти лозунги, и поймем очевидное: это, как и нынешняя “битва языками” – не более, чем политический проект. Только в отличие от проекта Колумба он не подразумевает завоевание новых рынков и территорий, а лишь отвлекает внимание избирателей от главного – государственных финансов!
Если бы революция в Украине была психологически возможна, разговор о реприватизации можно было бы продолжить, и каждый из нас, что греха таить, с удовольствием принял бы участие в новом переделе с целью возврата своих сгоревших сбережений и других активов, отнятых у нас за годы советской власти и наступившего за нею “дикого рынка”.
Идея запрета репатриации капитала с сохранением активов нынешних собственников – на мой взгляд самое мягкое из возможных на сегодняшний день решений. Но даже оно чрезвычайно сложно реализуемо.
Тем не менее такой путь – один из немногих, дающих шанс революции без крови; без НАТОвских самолетов над Киевом, Донбассом и Львовом.
Нынешняя украинская элита – труслива и слаба. Это показали выборы 2004-го, когда, после прихода к власти Ющенко, олигархическая верхушка бежала из страны до первого политического кризиса, разрушившего единство в его правительстве.
Помимо бесхарактерности и неоправданных личных амбиций, у людей, пришедших к власти тогда, не хватило собственного ума, опыта и чувства долга, чтобы понять: не все то, что говорят так называемые друзья и советчики из демократического лагеря применимо в период становления страны.
Если бы тогда Ющенко слушал своего главного валютчика.
Если бы мы тогда понимали, о чем он говорит…
Теперь, спустя почти десятилетие, (как в той старой прибаутке: “ты такой умный, как моя жена – потом”) я понял: только построив сильное закрытое общество, способное финансировать культуру и образование, вкладывая деньги в мощный национальный “агитпроп”, можно сделать украинский язык интересным для тех, для кого он, по умолчанию, не является основным.
Под закрытым обществом я подразумеваю государство, менее либерально настроенное по отношению к рынкам капитала и аккумулирующее валютные ресурсы внутри страны с обязательством для олигархов инвестировать в проекты на территории собственного государства.
Несколько лет назад националистически настроенное сообщество обвиняло одного известного украинского актера (фамилию его не называю потому, что сейчас этот человек переживает глубокую личную трагедию не связанную с политиками и их языками) в том, что он снялся в российском фильме, представляющем украинское патриотическое движение не в лучшем свете. На эти обвинения актер ответил весьма разумно и прагматично: «а где украинское кино, в котором можно сниматься?»
Говорят: «родина начинается с тебя»… Крики «продался предатель!» заглушили голос разума, говорящий о том, что профессия и призвание важнее любого языка, и похоронив себя и свою работу во имя патриотической идеи, этот человек не сделал бы ничего хорошего и для собственной родины.
Давайте оставим разговоры о больших идеях и жертвах во имя патриотизма. Их времена прошли, и спрятавшись на горе с ружьем ни один «абрег» (беглец от системы и закона) не изменит ход истории.
Партизанская война, которую затеяла украиноязычная часть населения Украины (простите за тавтологию, в данном случае она сознательна) не имея на эту войну достаточных средств, обречена на неудачу.
Другими словами – корабли Кристобаля Колона были финансовым проектом испанской короны, а не просто авантюрным желанием одного человека «во что бы то ни стало доплыть».
Вот так появился «El dia del Idioma», и только так, спустя сотни лет, украинское слово может иметь хоть какое-то значение в мире, где моральные и этические принципы, увы, давно потеряли вес.
Для многих патриотизм – абсолютная ценность, требующая жертв. Однако практика доказывает обратное – “день языка” празднуют в странах, сумевших технологически и экономически достичь вершины цивилизации. И даже их завоевания приносят плоды лишь спустя столетия.
Украина же, вопреки своей кажущейся взрослости, по-прежнему пребывает в возрасте ребенка-недоучки, с упоением слушающего сказки и верящего в чудеса.
Битва за страну не ведется языками.
Как доказано социологами и практиками национальных движений вроде Махатмы Ганди, только привлекая на свою сторону “чужаков”, а не агрессивно навязывая им свою идею, можно добиться успеха в борьбе.
Агрессия в навязывании собственного мнения, вызывает у людей состоявшихся отторжение, у более слабых – страх. Но подчинение, вызванное страхом, продолжается лишь тот период времени, пока действует стимул страха…
Это – прописные истины, давно доказанные психологами и социологами, но многие украинцы не слышат их, продолжая дуть в свою дуду, покрикивая «Геть!»
А ведь лишь апеллируя не к различиям, а к сходствам в подходах и целях, украинские патриоты смогут создать критическую массу, способную воплотить в жизнь их идею…
И тогда русские, евреи, поляки и татары, населяющие Украину и другие страны, спустя столетия будут праздновать “День мови” так же, как празднуют его сегодня на далеком континенте, открытом когда-то нищим генуэзцем на грант, полученный от испанского престола.
Алексей Бобровников,
(специально для интернет издания «Украинская Правда»)
