04.06/2011

Выехал из дому, чтобы почувствовать вес снаряжения, с которым собрался в путь. Мой велорюкзак весит столько, что я уже чувствую, как разгоняясь на спусках этот снаряд будет вести себя не как велосипед, а, скорее, как груженый кирпичами мотоцикл с коляской. Чтобы мой «Тур де франс» не привел меня на «Пер ла шез» нужно запастись несколькми парами сменных тормозных колодок.

05.06

Сборы. Нужно взять это, и это. И еще вот это? Я бы тоже это взял… Но рассуждения из серии: «а почему бы не взять эту хорошую вещь с собой?» нужно пресекать на корню.

Я беру с собой только самое необходимое – то, что пригодиться мне в автономном, одиночном  велосипедном путешествии.

И все же даже самому плохому циркачу (танцору, артисту, велосипедисту?) нужен хотя бы один хороший костюм. Я беру с собой его – старый, льняной, купленный несколько лет назад в счастливые, застойные времена. Кстати, само слово «застой» взято ведь из медицинской терминологии! Здорово подходит к историческому периоду, который мы знаем под этим названием!.. И к моей жизни «ДО».

Таксист, которого я выбрал себе в компаньоны для поездки в аэропорт, оказался еще лучше, чем я мог предполагать. Бывший летчик-истребитель. Человек бывалый, с юмором и удивительным даром рассказчика. Беглый, острый, колкий, плавный но уверенный ход его рассказа, — как бег шасси перед взлетом. Умница, поэт – не чета современному офицерью. Не зря я так долго выбирал его.

..А как я выбирал водителя в эту поездку! Это отдельная, упоительная история. Сначала я открыл в телефонной книжке раздел «таксисты». Какие-то из телефонов не отвечали. Другие отвечали, но так, как будто я предложил им интим без денег и без любви.

Мне нужен был мини-бус, в который поместится мой упакованный в огромную картонную коробку велосипед.

Только потом я вспомнил, что с момента, когда я в последний раз пользовался услугами грузоперевозчиков, прошло уже три года и за это время водители (о владельцах «волг» или стареньких фольксвагенов «пассат» мы не говорим – это совсем другая каста. Один из них, которому я все-таки дозвонился – спился, и в итоге стал еще более важным и громогласно требующим уваженния к себе). Другое же дело — водители минибусов. Это люди с размахом!

За это время начальники собственных маленьких транспортных цехов успели стать помощниками народных депутатов или директорами фирм. Как в том коротком анекдоте из жизни, рассказанном мне как-то одним охранником: «Когда-то она была «Золотой львицей» из бара «Мятный носорог», а теперь ее зовут Лариса Анатольевна. И джип, и охранник, и только шепотом и только на вы…»

Так же и депутаты-таксисты.

Но совсем другое дело – мой истребитель. Он – украиноскептик. Но при этом и русофоб, и СССРофоб. Словом – мой идеологический собрат. Это сочетание подходит мне тематически, идеологически и эмоционально. Никакой ностальгии по Родине – при отлете. Острый юмор и никаких иллюзий – при приземлении.

«А ты знаешь, — говорит он мне, когда мы уже подруливаем к терминалу, — «что кавказцы – двуличные, лживые, ленивые вруны?»

«Да, мне это известно»

«Здорово. Тогда это не станет для тебя разочарованием»

Тем не менее, уезжая, я думал: «а ведь только так и может быть». Ни тени сомнения. Вообще ни тени…

*  *  *

Странное чувство. Такое, будто меня уже здесь нет. По-моему я настолько ушел в себя, что, сидя в баре на табуретке с велосипедным шлемом на коленях, произношу эти слова вслух.

«Странное чувство. Будто меня уже здесь нет.»

Человек, сидящий за соседним столиком, продолжает: «Главное, чтобы у машин не было такого ощущения»

Еще один хороший знак, говорящий о скорой и продолжительной разлуке с привычным окружением: у меня прошла «телефонная болезнь», т.е. я больше не ищу в телефонной книжке знакомые номера, при виде которых возникает ощущение предвкушения или предчувствия.

07.06

Как я напишу о своем отъезде? Что я напишу на своей двери, своей стене? Как  дам знать всем окружающим, что я больше не нахожусь от них на расстоянии десятиминутной поездки на такси?

Сейчас, расшифровывая в своем дневнике эти строчки, я подумал: теперь я ведь даже не на расстоянии дневного пешего перехода от тех, кого знал и к кому привык… Итак, что я скажу им?

*  *  *

Ответь в одном предложении: «что ты чувствуешь?»

Коротко. Емко. Четко.

Как говорит одна моя знакомая: «коротко, сильно, страшно».

Одной фразой: «что ты чувствуешь?»

Gone. Real gone.

Вот и все…

Ты уезжаешь из страны в которой вырос и провел первые 15 лет после получения документа, позволяющего работать, брать кредиты и весельные лодки напрокат, жениться и даже голосовать?

Так что же ты чувствуешь?

Как в старинном анекдоте по еврея, на похороны которого нужно было пригласить родных ясно и четко, но сэкономив деньги на телеграммах: «Изя все».

В моем случае «Изя все» может колебаться от издевательски-ироничного «Изя все. К обеду не ждите», трансформироваться в нейтрально-вежливое «Изя все. Берегите себя», а потом повышаться, разогреваясь до «Изя все. Обнимаю крепко»

И все-таки: Изя все…

Нет, это слишком грубо. Кроме того, кто такой Изя? Не так много людей знает, что я собрался уезжать.

Но как попрощаться так, чтобы не обидеть тех, кого больше не хочешь видеть?

«Уехал соскучиваться»?

Неплохо. Значит, уехал соскучиваться, и нет при этом обещания соскучится непременно. Может быть  соскучишься, а может быть и нет.

Хорошо. Это по мне.

Уехал соскучиваться…

Или…

«И что вы думали? Уехал».

Тоже хорошо.

Но требует конкретизации. Кто уехал? Куда?

И, главное, зачем?

08.06

Страх путешественника

В аэропорту ты думаешь всего о трех вещах, а именно: о паспорте, о том месте, где лежат деньги, и, почему-то, о посадочном талоне. Сама мысль о потере одного из этих атрибутов бросает в холодный пот.

Всего три предмета, но страх потерять их преследует тебя каждую секунду…

Нервно похлопывая себя по карману, путешественник ощупывает толщину бумажника. Спрашивается – зачем?..

А вдруг незаметно выпал?

Но зачем щупать бумажник?.. Ведь самого его наличия уже достаточно для того, чтобы быть уверенным – деньги на месте.

Снова и снова параноик-воздухоплаватель похлопывает себя по карманам, время от времени украдкой заглядывает вовнутрь и большим пальцем, как колоду карт, пролистывает хрустящие купюры. Как будто здесь, среди сборища всех этих транзитных аферистов, летящих черт знает откуда и куда, находится воришка-телепат, способный обчистить тебя одним усилием мысли…

Деньги. Паспорт. Посадочный талон…

Нигде, как в аэропорту, страх потерять эти самые главные в твоей жизни бумажки не бывает таким концентрированным…

На суше, в своем привычном ареале обитания, мы привыкли беспокоиться одновременно о тысяче вещей. О людях, счетах, светофорах, сохранности пароля для почтового ящика, изменившейся погоде, отчетах о доставке смс-сообщений, неожиданно обнаруженных пятнах от заварного крема на неприличных местах…

Здесь же, на станции «земля-воздух», беспокойство другого рода. Кошмар, мучающий путешественника, заставляет его вновь и вновь рыться в рюкзаке, нащупывая на дне тщательно упакованную заначку, запускать руку в карман пиджака и комкать в ладони посадочный талон…

Этот кошмар куда страшнее боязни авиакатастрофы или теракта…

Потому что человек, по собственной воле отправляющися в долгое путешествие, боится отнюдь не терактов и катастроф…

Самый главный страх человека, отправляющегося в такое путешествие – это страх вернуться домой…

(Позже в тот же день)

Не знаю, что это: другая плотность воздуха, другая формула воды? Тучи, зависшие над горами, выглядят тверже, чем обычно. Или дело в контрастности?

В Тбилиси твердо стелят облака. Значит, здесь будет мягко спать?

Забрав паспорт из рук некрасивой, но какой-то очень благородной грузинки с теплыми глазами, я отправился за багажом.

“Tbilisi. The city that loves you” – сообщается на раздвижных дверях перед выходом, куда я толкаю тележку, груженую вещами.

Двери распахнулись перед моим носом.

Передо мной стоит друг.

“Здравствуй, дорогой!”

«Я вернулся» — говорю ему.

Я не говорю «я приехал» — только «я вернулся»…

Через полчаса мы шагаем по одной из центральных улиц, где я привык останавливаться во время предыдущих приездов в этот город.

Выйдя на тротуар и пройдя двадцать шагов по брусчатке, меня настигло ощущение дежавю.

Вот в этот магазинчик, промокшие до нитки под неожиданно начавшимся дождем, мы вбегали несколько лет назад.

На одно мгновение мне показалось, что ничего не изменилось. Вот-вот кто-то, кто был со мной тогда и кто больше никогда не будет рядом, войдет в магазин, а я стою спиной к двери…

Мне стало не по себе.

А вдруг?..

Обернулся – никого.

«Как ты?» — спрашивает мой грузинский друг, увидев мое странное выражение.

Я не нахожу, что ответить.

Когда-то, счастливый и беззаботный, я приезжал в Тбилиси, чтобы поделиться этими ощущениями с теми, кого люблю.

Я приехал налегке – у меня нет обязательств и долгов. В этот раз у меня нет обратного билета. Я не знаю, когда и куда я вернусь. Честно говоря, я даже не уверен, вернусь ли я.

Выходя из магазине, где внес деньги на счет местного мобильного оператора, я понял, как одной строчкой смогу написать о своем отьезде.

«Наконец-то дома. В Тбилиси».

…

текст: Алексей Бобровников

фото: Александр Вансович, Алексей Бобровников