Жители города G. хотели любви, больше чем жители любого другого города на земле. Уровень бракосочетаний, разводов и самоубийств тут превышал все адекватные статистики. Люди искали любовь, находили ее, но никак не могли удержать. Она, как вода просачивалась сквозь пальцы каждого гражданина города. Протекала во все дыры и трещины городских улиц. И никакие клятвы, обещания и даже заговоры не могли ее остановить. Любовь бежала от несчастного города, как с проклятого богом места.
Поэтому когда на пероне старого вокзала появилась Руфь, сонные городские жители даже не обратили на девушку внимание. Люди, как заезженные кинофильм знали наперед, что произойдет с гостьей города. Но никто не ожидал, что девушка появилась в городе G совсем за обратным.
В руке незнакомка держала еле заметный клочек бумаги. Черные ресницы опускались на скулы. Девушка читала адрес на бумаге и поднимала пронзительные серые глаза на пустой сумрачный вокзал. Вдоль дороги, ведущей к городу, по одному зажигались грязно-желтые фонари.
Через две минуты после появление девушки на вокзале, к ней подъехало громкое такси. Руфь молча протянула таксисту клочек бумаги. Водитель в очках Леннона несколько раз внимательно прочитал адрес. При этом губы у таксиста двигались.
— Так это дом Авеля, — таксист вопросительно посмотрел в серые глаза Руфи. Девушка кивнула.
— Это далеко? Сколько с меня?
Водитель оглянул приезжую с головы до ног. Задержал взгляд на небольшом коричневом чемодане с металлическим замком. На девушке было темно бежевое пальто на вязанном бордовом платье до колен и черные перчатки.
— Один поцелуй.
Руфь, не задумавшись, согласилась и села на переднее сиденье рядом с водителем. Дорога правда оказалась недолгой. Километр по шоссе плюс два поворота налево. Белый двухэтажный дом Авеля в городе G знал каждый.
Машина подъехала к самому забору. Водитель заглушил мотор. Руфь отстегнула ремень, открыла дверь и вытащила одну ногу. Водитель посмотрел на голые под пальто колени. Губы девушки оказались прохладными и сладкими. Мужчина задержал их на мгновение своими и вскоре отпустил. Уехал таксист только после того, как Руфь постучала в дверь Авеля.
Спустя 10 секунд на лестницах в спящем доме послышались шаги и лай собаки. На пороге стоял мужчина. Небритый, в сигаретном дыме. У его ног вился белый пес.
— Ты стираешь любовь?
— Тсс, тихо. Ты что кричишь? В городе никто об этом не знает. Кто тебя прислал?
— Извини, я не знала. Тебя посоветовали на одном из форумов в интернете.
— Входи быстрей, — Авель пропустил девушку в дом, осмотрел пустую улицу и закрыл дверь. Руфь огляделась. В большой комнате было много кресел с подушками и ни одного зеркала. Авель посадил девушку на мягкий диван у камина. Собака тут же улеглась у ног гостьи.
— Как тебя звать?
— Руфь.
— А я Авель. Извини, что накинулся на тебя. Просто в городе никто не знает о том, что я стираю любовь. Если узнают, то точно в живых не оставят. Ведь это единственное чувство, чем они живут. Даже деньги в городе G отменили. Сумашедшие, платят любовью.
Руфь внимательно слушала Авеля.
— Сегодня уже поздно, Руфь. Давай уничтожим твою любовь завтра.
Девушка дрогнула.
— Я хотела покончить с этим сегодня.
Авель покачал головой.
— Это не в моих правилах. Я всегда даю своим клиентам одну ночь. Многие передумывают.
— Только не я, — Руфь погладила белого пса. Авель присел рядом.
— Постарайся сегодня выспаться. Наверху очень комфортная кровать. Есть бар с выпивкой. Хотя я не советую тебе пить. Нам нужна свежая голова.
Руфь еле заметно улыбнулась.
— И еще одно, — Авель посмотрел в лицо девушке, — оставь в уме одно сильное воспоминание о любовном объекте. Не важно какое. Лишь бы оно было эмоционально мощным. Это может быть момент, когда ты его больше всего любила или ненавидела. Или момент, когда он подарил тебе наивысшее наслаждение или отнял его.
Мужчина продолжал смотреть на Руфь. Девушка не менялась в лице.
— Ок, — она кивнула и поднялась с дивана.
Ночь в комфортной кровати Руфь впервые за последние дни провела без слез. Только сердце в груди зудело сильнее, чем обычно.
Авель разбудил ее на рассвете.
— Пора, — мужчина по-прежнему был небрит и во рту торчала дымящаяся сигарета.
Он провел девушку в самую дальнюю комнату. Утренний свет еще не полностью осветил дом Авеля. Комната оказалась весьма мала. В центре стояло большое красное кресло со странным механизмом сбоку. Рядом невысокий журнальный столик с графином воды и стаканом. На стенах несколько полок с книгами и тусклая зеленая лампа в углу. Из широко раскрытого окна веяло рассветной прохладой. Руфь невольно съежилась.
— Садись и глотни немного, — Авель протянул девушке бокал темной жидкости.
Руфь взяла бокал. Девушка остановила взгляд на руках Авеля. На среднем пальце было красивое серебрянное кольцо с изображением какой-то богини с удивленно открытым ртом. Руфь выпила бокал до дна. Дрожь в теле моментально исчезла. Девушка уютно с ногами уселась в кресле.
Авель вытащил из-за кресла какой-то необычный металлический венок с красными кристалликами, похожими на шипы. Мужчина надел его на голову Руфи, бережно убрав волосы с лица. От венка по волосам вились тонкие провода, ведущие к механизму сбоку кресла. Девушка закрыла глаза.
Авель прокрутил на механизме маленький регулятор и загорелась фиолетовая кнопка. На венке часть кристалликов зажглась фиолетовым цветом.
— Руфь, вспомни момент, о котором я тебя просил вчера.
Девушка положила логти на ручки кресла.
— Мы сидели в лодке посередине озера. Оба перестали грести. Стояла безумная тишина. Билось только мое сердце. Любовный объект смотрел на меня…
— Ты можешь называть его по имени, — Авель взял теплую руку девушки в свою. Хозяйка руки не отреагировала на прикосновение.
— Я буду называть его так.
Авель продолжал держать теплую руку девушки в своей.
— Любовный объект смотрел на меня. «Ты должна прыгнуть с этого моста, — сказал он мне, — ты стоишь на самом краю. Даже ноги уже свесила. Все твое тело хочет прыгнуть. И разум тоже. Руфь, спрыгни с этого моста ко мне. Для меня!»
— А что это был за мост? – Авель ни выпуская руки Руфи, второй налил себе воды из графина и выпил полстакана.
— Вымышленный мост, который любовный объект создал из своих мнимых чувств ко мне.
На механизме заглась желтая кнопка и соответствующим цветом загорелись кристаллики. Авель сжал руку девушки.
— Руфь, пожалуйста, постарайся, без оценочных окрасок.
Девушка молча кивнула. Авель маленьким регулятором притушил желтый цвет кристалликов.
«А что будет со мной, если я спрыгну?» — спросила я тогда мой любовный объект. «Мы будем плавать долго, как захотим». – «А если кто-то расхочет плавать раньше другого?» — «Но до того времени мы вдоволь наплаваемся» — «А если в наше озеро заплывет другая или другой?» — «Мы сделаем выбор» — «В пользу кого?» — «В пользу желанного?» — «А если наш выбор не будет совпадать?»
На механизме заглась синяя кнопка и голова Руфи окрасилась синими кристалликами.
«Если наш выбор не будет совпадать, мы примем его как данность», — в этот момент любовный объект снова начал грести.
Руфь замолчала. Авель сделал еще один глоток и положил руку девушки на место. Лицо ее слегка заметно нахмурилось. Глаза были закрыты.
— И что произошло потом?
— Потом я спрыгнула. Спрыгнула в озеро с головой. Плавала с ним. Неистово и часто. Вскоре скорость его движений под водой спала. Дыхание стало не таким учащенным. Я поняла, что что-то не так. Мне стало ясно: в озеро нырнула другая.
Металлический венок снова замигал синим цветом. Авель опять взял руку девушки. Но она была уже не такая теплая. Руфь продолжала.
— Я вышла на нее сразу. Глупенькая девушка сразу раскололась про мост. Он даже не постарался придумать ей другую сказку.
Руфь опять замолчала. Авель аккуратно подкрутил на механизме красную кнопку. Венок стал алым.
— Руфь, ты можешь описать свое чувство?
— Оно, как пьяная вишня. Мой любовный объект берет вишню в рот, наполненный алкоголем. Он кусает вишню, одновременно языком освобождая ее от косточки. Высасывает сок, наслаждается вкусом и выплевывает косточку изо рта. Вначале я была той пьяной вишней, а в конце стала выплюнотой из его рта косточкой.
Авель повернул регулятор наполную. Красное сияние металлическое венка осветило маленькую комнату и вскоре стало спадать. По одному кристаллики тухли на каштановых волосах Руфи. Лицо девушки перестало быть хмурым. Ресницы продолжали лежать на скулах. Губы разомкнулись. Девушка крепко спала.
Авель осторожно снял с ее головы металлический венок и вытащил Руфь из глубокого кресла. На руках мужчина отнес тело девушки, покинутое любовью, в комфортную постель. Руфь проспала весь день.
Вечером девушку разбудил белый пес. Помахивая хвостом, собака вилась возле ее ног. Авель молча стоял на пороге и смотрел на пробуждение Руфи.
— Ты ждешь расплаты? Как ты берешь: поцелуем или может ночью любви? – Руфь подняла серые глаза на Авеля.
— Я беру деньгами, — мужчина присел рядом с Руфью на край кровати.
— Что с тобой не так, Авель? Ты живешь в городе, жители которого не представляют жизни без любви. Они же убьют тебя, если узнают, чем ты здесь занимаешся! Почему ты не переедешь в Нью-Йорк или Москву? Ты бы стал там милиардером…
— И что бы я делал там? – спросил Авель.
Руфь на секунду задумалась.
— Я уехал сюда, чтобы меня никто не трогал, понимаешь? Кроме того, мне больше нравится жить здесь, в “каменном веке”. Чтобы изучить ИХ. Чтобы понять, наконец, как это работает…
— Ты что, до сих пор не знаешь? – удивилась Руфь.
— Если б я знал… — с грустью ответил Авель. – Если б я знал, я построил бы совсем другой аппарат… Тогда не надо было бы больше ничего стирать, а только… создавать и любоваться!
Руфь посмотрела в глаза Авелю и увидела там то, что он поклялся никогда больше не показывать ни одной женщине. Она увидела там явные признаки грусти…
Попрощавшись с хозяином, она вновь взяла такси до сумрачного вокзала.
Метр за метром Руфь отдалялась от города G, все без исключения жители которого хотели любви больше, чем жители любого другого города на земле.
текст: Анастасия Хатиашвили
в качестве иллюстрации использована картина Иеронима Босха «Блудный сын»
