Сколько же мы не виделись? Год? Больше? Она совсем не изменилась, всё такая же тоненькая, лёгкая, с пронзительным взглядом, в котором ни грамма любви – сплошное любопытство. Сначала мы рассматривали друг друга настороженно и нерешительно, а потом она сделала какое-то неуловимое движение, и я понял – пора. Стиснул, сдавил изо всех сил, прижал её голову к своей груди, зарылся носом в волосах и глубоко вдохнул выдохнул несколько раз. Запах был таким же. Этот запах сводил меня с ума тогда, но я надеялся устоять сейчас. Не устоял. Я снова слетел с катушек, если позволил себе обнимать эту женщину. Ладно. Отступить никогда не поздно. Потом отступлю. Сейчас вот пообнимаю ещё немного и отступлю.
Она вырвалась из моих лап и подняла на меня бессовестные глаза:
— Задушить меня хочешь?
— Хочу.
— Ну, души. – Она откинула подбородок, продемонстрировав свою длинную и хрупкую шею.
«Вот, сука» — подумал я и припал к ней губами. «Всё такая же красивая, всё такая же дерзкая и всё такая же чужая». Я обнимал её, зная, что у неё обязательно останутся синяки от моих клешней. Ну и пусть.
— Ты точно решил задушить меня в коридоре? – весело спросила она, – Мне кажется, в спальне это будет удобнее.
Ну, как спорить с такой бесстыжей бабой? Я и не спорил. Не затем пришёл.
Спустя час расхаживал по её квартире, рассматривая всё те же репродукции на
стенах, книги, кажется даже именно те самые книги, что я видел год назад. «Не быстро же она читает», — подумал я как-то не к месту. Те же кофейные чашки, забытые и не мытые, те же фигурки, вазы… здесь не изменилось ничего. Она, наверное, тоже не изменилась. Зачем мне на это надеяться?
— Скучала? Скажи честно. – Спросил я её, закуривая.
— Ни капельки.
— Правильно! Я тоже.
Мы сделали вид, что посмеялись. Впрочем, она, похоже, не врала. И наша встреча сегодня, спустя столь долгое время была для неё не более чем фактом. Ещё одним днём, ещё одним событием, достаточно рядовым, чтобы он нём стоило вспомнить завтра.
У меня же всё было по-другому. Я скучал. Я дал себе слово год не вспоминать о ней, но не было и дня, чтобы я о ней не думал. Да, я не звонил, терпел, крепился, да я справился со своими желаниями, но не со своими мыслями. Я сумел внешне выглядеть так, как будто наше расставание стало для меня желанным освобождением. В какой-то степени так оно и было. Я чувствовал себя свободным без неё. Но каким-то неполноценным. Потому и позвонил вчера.
— Привет
— Привет
— Узнала.
— Узнала.
— Что делаешь?
— Ничего.
— Ничего, что я звоню?
— Ничего.
— Всё ещё сердишься на меня?
— Нет. А ты?
— И я не сержусь.
— …..
— Можно я приеду?
— Приезжай.
— Через полчаса буду.
— Нет, подожди. Давай завтра.
— Давай завтра. Пока?
— Пока…
Она тоже курила, ничуть не стесняясь своей наготы, лёжа, щёлкая кончиками пальцев по клавишам своего ноутбука. Казалось, что я перестал для неё существовать. Она только стряхивала пепел, промахиваясь мимо пепельницы, и тогда ей приходилось сдувать его с простыни. Ещё она пыталась разглядеть свою спину через плечо, длинным красивым ногтиком снимая с кожи несуществующий изъян. Вытянула руку. Рассмотрела.
— Синяков наставил.
— Я знаю.
— Специально что ли?
— Нет, конечно. А у тебя всё так же уютно. Ничего, как будто не изменилось.
— А что должно было измениться?
— Да ничего не должно. И ты не изменилась. Слушай, ты совсем на меня не смотришь, может мне уйти?
— Как хочешь…
Я почувствовал знакомое желание убить эту безразличную ко всему стерву. Если во время секса она ещё хоть как-то позволяла себе человеческие эмоции и чувства, то потом всё. Она опять превращалась в женщину, которую устраивает любой ход событий. Уйду я или останусь. Убью её или нет. Есть я или нет меня.
Я вспомнил, как мне приходилось напрягаться ради неё. Влезать в долги, среди ночи забирать её из каких-то компаний, ждать, пока она наболтается с подружкой, а потом заснёт ничуть не обращая внимания на меня. Вспомнил, как выискивал ей подарки по своему карману и чтоб они не выглядели дешёвкой, как хотел доставлять ей радость каждую минуту. Я чётко понял, что никогда эта женщина не сделает чего либо ради меня. Ничего не изменилось. Прошёл год или больше, а рядом со мной была всё та же красивая и равнодушная ко мне женщина. Мучительно захотелось выпить.
— У тебя случайно нет чего-нибудь спиртного? – спросил я без особой надежды.
— Посмотри там на кухне, где ты в прошлый раз оставил свой коньяк. Если не выдохся за это время – пей на здоровье.
Я глянул поверх кухонного пенала, и увидел стоящую там коробку из под какой-то утвари. Привстав на носки я потянулся, пошарил рукой за коробкой и нащупал бутылку. Так и есть. Мой. Московский. Сорок два градуса. В бутылке оставалось ещё граммов двести. Я обрадовался коньяку как старому знакомому. Так приятно было, что весь тот год, что мы с ней были в ссоре, он был здесь, в этой квартире, каждый день был с ней рядом.
Плеснув себе примерно половину содержимого бутылки, я завалился со стаканом на кровать рядом с ней. Бутылку я тоже прихватил с собой.
— Слушай.… Спросить хочу.… А что, всё это время у тебя никого не было? – Я посмотрел на неё сквозь стакан, в котором колыхалась янтарная жидкость.
— Почему ты так решил? – Она внимательно посмотрела на меня.
— Ну… Так… Коньяк вот остался.
— А почему ему было не остаться?
— Мало ли. Я думал, ты вообще его выбросила. В тот же день. Чтоб ничего моего в этом доме больше не оставалось
— Вот ещё.
— Ну да, ну да.… Это не в твоём стиле. Но почему его никто не выпил?
— А кому его было пить?
— Ты же говоришь, что к тебе приходили… мужчины….
— Во-первых. Я этого пока не говорила. А во-вторых, да, приходили. Но приходили не за этим….
— Понятно….
— И потом.… Это же твой коньяк. – Она ткнулась в моё плечо своим курносым носиком, а я начал таять как дурак.
«Не выбросила, не отдала другому мужику…. Чёрт, я же её совсем не знаю…», — думал я гладя её по волосам, — «Вроде сука и стерва, а коньяк вот… сберегла». Мне стало вдруг очень приятно. И немного стыдно оттого, что ещё минуту назад я думал, что эта женщина ради меня никогда ничего не сделает.
Вот ведь. Сделала. Или? Фак! Точно. Она же просто забыла о этой несчастной бутылке! А сейчас, когда я спросил – вспомнила! Хм. Вот я идиот. Ну конечно. Забыла. Просто забыла. А я – кретин.
Я резко поднялся и сел на кровати.
— Ты чего вскинулся? – спросила она удивлённо.
— Ничего…
— Эй!
— Ничего!
— Эй! Говори давай! Или я тебя плохо знаю?
— Ничего, я сказал! – Я чувствовал себя глупцом.
— Ну и подумаешь. – Она закурила новую сигарету, отвернулась от меня, снова уставившись в экран своего ноутбука. Её голая задница немного поёрзала, устраиваясь поудобнее.
Я рассматривал бутылку. «Вот, друг» — думал я, — «Не сберегли тебя, а просто забыли». Мне было невесело от своего открытия. Я молча курил, собираясь уходить.
И тут моё внимание привлекла одна деталь.
— Погоди-погоди… — потрепал я её по заднице, — мы с тобой когда расстались? В сентябре? Или в октябре?
— Вот ещё. Стану я запоминать всякую ерунду.
— В любом случае, осенью. Позапрошлого года. Так?
— Ну, допустим… Я не помню. Тебе зачем?
— Затем. Затем, что сейчас весна. Весна этого года.
— И что? Ты точно решил говорить загадками?
Я встал. Походил немного по комнате. Потом снова сел.
— А то. Что коньяк этот выпущен полгода назад всего.
Я поднёс бутылку к её лицу, чтоб она смогла рассмотреть дату выпуска. Ни один мускул на её красивом лице не дрогнул. Она только затянулась сигаретным дымом и снова отвернулась. Легла лицом вниз, уткнувшись в подушку. Вытянула руку с сигаретой вдоль кровати. Дым от сигареты живописно поднимался к потолку. Она начала говорить. Глухой, но вполне разборчивый голос произнёс из-под подушки.
— Да. Я его тогда выбросила. В тот же день. Доволен?
Я с умилением посмотрел на неё. Взял за руку и потянул к себе. Она не пошевелилась. Но я же всё равно сильнее. Я сел на колени рядом с ней и поднял её за плечи. Её безвольное тело повисло на мне. Лица я её не мог видеть, но мне казалось, что ей стыдно. «Вот дурища», — подумал я, а вслух сказал:
— Боже, как же я тебя люблю!
Казалось, она была удивлена моим поведением. Подняв ко мне своё раскрасневшееся лицо она спросила:
— Почему вдруг?
— А потому.
— Ну почему?
— Хочешь, я тебе расскажу сейчас что ты делала вчера вечером? Сразу после моего звонка?
— Что?
— Ты пошла в магазин, купила этот коньяк, вылила в раковину лишнее и поставила его на прежнее место.
Она молча посмотрела на меня и я понял, что прав.
— Ах ты моя прелесть…
Она снова опустила голову вниз.
— Ну что ты, что ты… разве таких чувств можно стесняться?
Я почувствовал, как по плечу побежали какие-то горячие капельки. Прижав её буйную голову к себе, я ещё успел подумать – «отступить никогда не поздно».
Но отступать теперь было некуда.
текст: Александр Гриценко
