У меня не осталось ее снимка. А даже если бы и был, я никогда не обнародовал бы его. В телефоне записал ее под именем Гала.
У Дали была Гала, а у кого была эта?
«Я была замужем одинадцать раз» — сказала она как-то раз – «нет, вру… девять».
9/11.
Женщина катастрофа?.. Или служба спасения?
В своей жизни я любил разных людей со сложными характерами. Но я никогда не любил Галу. Наверное, потому, что в ней не было вязкости и теплоты.
Вязкость и теплота. Люди всегда попадаются в эту трясину: из нее не вытащишь никаким багром.
В Гале не было этого. А может быть, она специально, зная мужчин лучше, чем они сами знают себя, хотела оградить от этого случайных знакомых, тем самым, оградив их и от себя?
Мы познакомились на улице под проливным дождем.
В тот день она ждала кого-то. Это был тот редкий случай, когда такие женщины оказываются у всех на виду: без защиты пуленепробиваемых автомобилей с дипломатическими номерами или длинных, спадающих до пят шуб, один вид которых делает их непробиваемыми, как небоскреб или медведя на российском гербе.
Было лето, и ее автомобиль задерживался в какой-то пробке. И вот на несколько минут эта женщина оказалась открытой всем ветрам.
Вдруг… Сначала где-то справа, в дальнем углу. Потом ближе, а через мгновение, словно корректировщик огня уточнил координаты мишени, загрохотало уже совсем рядом, будто за фасадом соседнего дома.
Огромную кастрюлю неба перевернули вверх дном, несколько секунд держали над нашими головами, а затем сдернули крышку, чтобы вся масса воды обрушилась на город. И надо же было случиться так, что в это самое мгновение я оказался рядом.
«Отлично выглядите!» — воскликнул я.
К моему изумлению, женщина расхохоталась. Она смеялась так громко и искренне, что весь этот образ труднодоступной вершины моментально унесло, растворило, как оберточную бумагу, разъедаемую водой.
Мы взялись за руки и побежали куда глаза глядят, хотя бежать уже не имело смысла – дождь в одно мгновение превратил нашу одежду в мешковатые, промокшие насквозь балахоны.
В движениях Галы не было медлительной грации, присущей крупным и манерным женщинам. Она не пыталась прятаться, спасая детали своего туалета.
Все женщины бегают от дождя по разному. Кто-то пытается спасти туфли, кто-то сумочку, кто-то спасти от посторонних глаз промокшую и оттого вызывающую грудь.
Гала повела себя так, как редко ведут себя женщины, озабоченные поддержанием определенного образа. Моя спутница не пряталась, не жеманничала, не боялась потерять лицо.
У нее было слишком много образов, чтобы привязываться накрепко к одному из них, тем более к такому глупому, как образ томной красотки, не знающей, как вести себя под проливным дождем. И она уходила от дождя очень мудро – схватив за руку того, кто умеет бегать быстрее и знает о существовании навеса, о котором не осведомлена она.
Словом, она бежала, как девчонка, которая не стесняется испорченного платья или потекшей краски на лице. Настоящие девчонки не жеманничают по такому поводу – это удел глупых взрослых.
Было и еще кое-что, чего я не понимал тогда: Гала мгновенно реагировала на обстановку и умела принимать правильные решения.
Впрочем, кто знает, как повела бы себя эта женщина в другие минуты и с другим мужчиной? Может быть, не использовав этот образ со мной, она эффективно использовала его с другими? Например, с Отто фон Ротке, или как там звали ее последнего мужа, оставившего ей при разводе половину своего немецкого поместья.
Гала успела оформить все документы до начала их с фон Ротке «великого кризиса». Потом, когда кризис начался, она вдруг вспомнила, что золотая клетка хороша тем, что улетая из нее можно выпилить несколько прутьев…
Вот с такой женщиной я убегал от дождя, хохоча во все горло и разбрызгивая мгновенно заполнившиеся водой впадины в асфальте. Через несколько секунд мы оказались под навесом. Надо сказать, что мы примчались туда менее промокшими, чем большинство тех, кого процесс бега занимал больше, чем результат.
«Чай. И еще горячее что-нибудь… Пирожное с ромом. Официант – два!»
«Откуда вы?» — отдышавшись, спросил я.
Она рассмеялась так, как смеются только испытанные судьбой люди. Смех был ответом на вопрос «откуда вы» и этим ответом она передала все свое отношение к границам, географии, геополитике и всем остальным условностям на букву «г».
Посмотрев на меня, она произнесла: «Как тебе рассказать? С самого начала? С последних событий или… по нарастающей?»
Настал мой черед смеяться: «Рассказывай по нарастающей… и с самого начала!»
Она улыбнулась.
Лед тронулся.
Я знал, что история будет рассказана. Не сейчас, так завтра – но я знал, что этот рассказ будет. Даже в том случае, если не будет никакой истории…
«Итак?» – спросил я.
«Я была российской подданой. В прошлой жизни. Потом я должна была получить немецкое гражданство, но с этим возникли определенные проблемы… Так что сейчас я – лицо без гражданства. У меня даже справка есть!» — сказала она улыбаясь.
И вместо доказательства, протянула мне свою кредитную карточку. На ней значилось: «Дина фон …»
«Это от последнего мужа. Он был бароном» — улыбнулась Гала, которую на самом деле звали Диной. Но я продолжу называть ее так, как назвал в начале… У таких женщин – тысяча имен, и мне еще предстояло придумать для нее свое собственное.
«Я на треть иранка» — сказала она.
Как это – на треть? Я хотел спросить ее, но не промолчал. На треть – так на треть.
«Ты очень интересная женщина, Гала!» — сказал я ей.
«Спасибо», — отвечала она, и, улыбаясь, добавила: «Так, как ты это сейчас сказал, мне редко такое говорили».
Есть люди, которые, встречаясь на пути, рождают внутри что-то; есть те, кто что-то убивают. Есть и такие, которые дарят целую гавань спокойствия до тех пор, пока снова не выйдешь в окрытое море под залатанным парусом; попадаются и такие, в которых садишься, как в лужу.
Мы встречались так, как встречаются люди не питающие иллюзий: это был лишь предлог надежды с изначально отсутствущей датой поставки. Хороший рецепт самоуспокоения; как осознание того, что всегда есть друг, у которого можно занять сотню до зарплаты. Может быть, ты ничего не возьмешь, но знание, что это возможно, добавляет спокойствия.
Во мне она ценила, думаю, полное отсутствие претензий. Я не претендовал на то, что получил и чего лишился ее «фон».
Сложно быть фоном таких женщин – она всегда должна быть в фокусе. Короче, или выходи из кадра, или сливайся с листвой. Можно висеть неподалеку, как два разных портрета – она покрупнее, по бедра. Ты – маленький, черно-белый, ан-фас. Так вас и запомнят: «они были знакомы».
Бог мой, как ее снимали… Гала была моделью многих фотографов, подражавших старинным мастерам.
Несколькими штрихами опишу ее портрет: Огромная грудь, пропорциональные ей бедра, осиная талия (без корсета!) А лицо… странное лицо, с крупными, даже неестественно крупными чертами.
Грим мог сделать из нее кого угодно.Больше всего, как ни странно, ей шел образ Софи Лорен.
Иногда же, без грима и в определенном ракурсе, ее лицо могло показаться даже страшным…
Про себя я прозвал Галу «женщиной 9/11».
Конечно, она была демоном. Но демоном очень разумным и предупредительным – она никогда не целилась в тех, кто не был нужен ей наверняка; грубо говоря, она не метила в «чужую целевую аудиторию», в чуждую ей мишень.
Но однажды Гала пришла ко мне.
Я сидел в углу своей комнаты в кальянном дыму, с термосом чая, смешанным то ли с коньяком, то ли с вином. Я был в тот день как султан, но это только внешнее сходство: каждый, кто хотя бы несколько минут послушал бы наш разговор, ничего монархического не нашел бы в персонаже, развалившемся в кресле с кальянной трубкой.
Я говорил, а Гала сидела на табуретке напротив и внимательно слушала.
Гала, эта античная богиня с тонкой талией и грандиозным шармом, сидела на старой, облезлой табуретке и слушала мою историю.
А потом случилось неслыханное; то, чего я от Галы никак не ожидал.
Она сказала: «Ты же фотограф? Мне бы хотелось, чтобы ты сделал несколько снимков со мной… Приходи ко мне завтра. В такое-то место, в такое-то время. Посмотри, чтобы на улице не был припаркован автомобиль с такими-то номерами. И тогда – входи…»
Я не помню, что я ответил.
Это не было «нет», но не было и «да». Это было больше похоже на «до свидания».
Я осторожно обнял на прощание свою несостоявшуюся модель.
Мы больше не виделись с тех пор. В памяти телефона остались только сообщения от Галы.
Я забыл сказать, что на протяжении нескольких лет нашего знакомства Гала присылала мне десятки сообщений, ни одно из которых не было личным. Это были кусочки мудрости, подслушанные где-то, или пришедшие ей в голову в минуты раздумий.
А ее собственная история?
Для меня она осталась в пришедших от нее афоризмах, каждый из которых мог бы стать подписью к снимкам этой женщины. Снимкам, которые я так и не сделал.
«Чтобы добиться успеха и достойно жить, нужно обладать умом Минервы, грацией Терпсихоры, фигурой Венеры и Шкурой носорога».
«Я хочу стать богатой, но не хочу делать то, что нужно делать, чтобы стать богатой».
«Если четвертый муж бьет вас по морде, то дело не в муже, а в морде».
«Вежливость – одна половинка хороших манер. Вторая половинка – тонкая ложь».
«Нужно жить и учиться… но пока научишься – жить уже поздно».
«Счастье – это хорошее здоровье и плохая память».
«Пустота засасывает: вот почему мужчину влечет к женщине».
текст: Алексей Бобровников
