Человек, как его ни крути, создан для счастья.
Вот хотя бы так:
Руками он рвет клубнику, большими кусками отправляя ее в рот, потом теми же еще свежими и холодными от утренней росы руками месит сыр.
Ты любишь сыр, и значит, у нас его должно быть много.
Коровий-козий-овечий.
На этих полянах молоко растет повсюду, даже у птиц и одуванчиков. Только надо протянуть руку за теплым дрожащим соском, сцедить дымящееся через теперь уже теплые пальцы, и пока с языка и нёба еще не испарился привкус холодной клубничной росы срочно-срочно отпить горячего, чтобы плеснуло через край, скорей-скорей в губы пока не потекло, и через подбородок внахлест, а потом по шее, через шиворот-отворота. Снимай скорей, опять навыворот, ох-ах, я же говорила слишком быстро, ты вечно торопишься жить. Ха-ха. Был свежий, льняной, а теперь голый.
Я не голый, а просто мне хорошо.
Вот так я пил лучший в мире клубничный йогурт на поляне, на которую стала похожа ее кухня через полчаса после того как снял ее с поезда – брезгливую и похудевшую от дороги, с металлическим привкусом скорого «Город N-Киев» на сжатых губах.
Вот так же точно мы завтракали вдвоем, несмотря на то, что в доме опять не было молока и даже из крана горячего ничего не бежало, и я снова не сказал ей, что люблю ее, а она снова сделала вид, что не понимает, о чем я.
Итак, несмотря на все это, а точнее именно ЭТОМУ благодаря, в то утро я был счастлив.
Счастлив, ибо знал, что все это у нас уже было. Пусть даже совсем не так, пусть даже не было ничего горячего парного вдоль шеи, а все же было что-то холодное-клубничное-светится-она же как-будто прозрачная-хрум-нежное-терпкое-сыр-налей-ка мне вон из того чайничка-я люблю тебя-я тоже люблю тебя-ну вот и позавтракали вместе.
текст: Алексей Бобровников
