Махонькие ручки тянутся ко всему на свете.
…Нет, это не интересно! А это…
Тут меня еще не было!
Полка.
Бах!
Без картинок?!
Ладно.
Бах!
Бах!
Родители хохочут.
Вот вам еще — бах!
…
Что? Что я сделал не так? Почему вы вдруг замолчали?
Что это?
-Что это?
Она поспешнее, чем следовало бы, подбирает с пола выпорхнувшую из книги открытку. И прячет обратно между страниц.
— Что это? – повторят он с нажимом.
Глаза женщины предательски расширяются. Говоря его словами – “выдают”.
— ЧТО ЭТО?
Прежде чем ответить, она собирает руки в замок. Сглатывает. Щурится.
— Открытка.
— Что за открытка? От кого?
— Наверное, от… — называет имя.
— Что значит «наверное»? Ты, типа, не знаешь?
Она знает — что вечер безнадежно испорчен.
Испорчен надежно…
Так всегда.
Помеченные чужими инициалами вещи выползают из самых неожиданных закоулков — в самый неподходящий момент.
В самый подходящий…
Чьи это наушники? Кто дарил тебе эти очки? Откуда у тебя диски с этой музыкой? Кто ее слушал? Когда же разобьется эта чашка?! Выбрось, наконец, этот шарф!..
Война с предметами длиться уже пять лет. Ровно столько, сколько они живут вместе.
Она убивает, чистит, жжет: компьтерные файлы, тетрадки, носовые платки, никчемные подарочные статуэтки, книги, рюмки, мягкие игрушки, фотоальбомы, бельевые прищепки…
Но войне этой не видно конца.
Даже глобальный переезд в новую квартиру, который должен был сравниться с пожаром, как выяснилось, не уничтожил ВСЕ.
Вот сегодня – такой чудесный домашний вечер – и эта дебильная открытка с заиндевевшими елочками!
— Зачем ее хранишь?
— Я не храню. Забыла.
— Конечно, забыла. Спрятала.
— Зачем?
— Не знаю… Почему ты так испугалась, когда она выпала?
— Потому что я знаю, что будет…
— А что будет? Я просто спросил. Но твоя реакция…
Чтобы спрятать глаза, она собирает разбросанные по полу книги.
Ма-ма! Что, игра уже закончилась? Я хочу еще! Еще-о-о-о!..
Малыш рвется к полке.
— Иди сюда, мой маленький. Не нужно бросать книжечки…
— Да, сынок, если бы ты не полез, неизвестно, сколько бы еще там хранился этот клад!
— Прекрати.
— А-ну, сыночка, посмотри, ничего там больше мама не прячет?
— Прошу тебя!
-АААААА!!!
— Дай сюда ребенка!
Она передает мягонькое тельце из рук в руки, стараясь не встречаться глазами.
— Пойдем есть, — говорит она мимо.
— Пойдем ам-ам! – говорит он малышу.
Она раскладывает по тарелкам нечто ненужное и безвкусное.
Вообще-то она готовила «курицу по-гавайски»… Напевала, крутилась у плиты на одной ноге… помешивала и присаливала – строго по часовой стрелке и представляя, что соль красного цвета, заряжала ее положительной энергией.
И все зря.
Ни он, ни она даже не поймут, что было подано на ужин.
…………………
— Уснул?
— Уложила.
Они стараются говорить обычным тоном. Хотя в груди все еще сквозит.
Прошло несколько часов с тех пор, как вылетела эта проклятая открытка, но «воронка» не затянулась.
Сквозняк…
— Так значит: он знал твой адрес, раз слал тебе открытки? А ты говорила, что он никогда не был у тебя.
— Не был. Совсем не обязательно приходить в гости, чтоб узнать адрес.
— А зачем ты хранила эту открытку?
— Я не хранила! Ты же знаешь, я все сожгла. Все письма, все открытки и фотографии – все, что было до.
— Но эту-то оставила!
— Она просто… просто завалялась!
— А почему же ты так нервничаешь?
— Да потому что… Я не сделала ничего плохого и должна чувствовать себя виноватой?!
— Я просто спросил.
— Нет, ты не просто спрашиваешь, ты допрашиваешь! Сколько можно?!
— Когда человеку нечего скрывать – он так не кипятится. Просто ты сначала одно рассказывала… а теперь всплывают новые факты… я сопоставляю. Вот появилась эта открытка…
— Послушай, это было ДО. Сколько можно меня мучить?
— Ну, я так понял, правды я не добьюсь. Ладно, все равно это уже ничего не меняет, – кивает он в сторону детской кроватки. — Я только не понимаю, почему ты сразу начинаешь защищаться. Я же просто спросил.
Сквозит…
В огромную черную дыру с бешеной скоростью утекает тепло, проваливается полмира. На краю остается только маленький теплый большеглазый человек…
…………………
— Я в душ, — говорит она.
— Я понял, — говорит он.
…………………
Плакать всегда лучше, обливаясь кипятком.
Проверенный метод: вода должна быть горячее слез, чтоб не чувствовать их, не ловить языком и не жалеть себя еще больше.
«Как же эта треклятая открытка осталась в живых?! — думает она. — Какой промах! Этого не может быть! Ведь все уже давно стерильно… Сожгла, зачистила… Дотла. Как же так?
Хватит! — говорит она себе. – Сейчас я приведу себя в порядок, выйду и скажу: знаешь, хватит! Мне надоело жить в постоянном страхе, не выпадет ли из книги очередная выцветшая открытка… Я думала, когда-нибудь это закончиться. Но, видимо, эти открытки все равно будут выпадать и выпадать… Как по заказу. Потому что ты – ТЫ – всегда будешь ждать подвоха… Сможешь видеть малыша, когда захочешь…Я больше не…»
Когда в ванной включается душ, он подходит к полке. Точным движением достает именно ТУ книгу. Шерстит большим пальцем страницы. Вот она.
Вертит в руках кусок картона.
С одной стороны — заиндевевшие елки.
С другой – чистые неисписанные строчки.
Вот так…
текст: Ольга Кашпор
