Дождь только утих.  Длинные капли еще ползли по стеклянной стене — с той стороны. А с этой к горлу уже подступала та самая тоска — тягучая, сладко-горькая, как вишневая смола. Такая всегда накатывает, когда заканчивается дождь. Люблю его. И его тоже. Вот только справлюсь здесь, и домой – к ним. Я перевела взгляд c заплаканного окна на выступающего. За кафедрой стоял мужчина среднего вида: средний рост, вес, средненький костюмчик, и довольно посредственный...

Он объявил войну неэффективно расходуемой энергии. Решил практиковать послеобеденный сон. Задача – превозмочь бездумную апатию, поражавшую время между обедом и ужином. Но стоило уложить голову на подушку, как неожиданно просыпались мысли. «Не вовремя… Лежать!» -- кричал он про себя. Пробовал считалки, мантры и даже практику НЛП. Спустя час или два, рыхлый, с клейким привкусом несбывшегося сна...

… А мой хозяин всегда со мной разговаривает. Было время, мы с ним общались почти каждый вечер. 
Он обещал, что скоро научит меня летать. Я жду. Еще он говорит: «каждое ружье в конце спектакля непременно выстрелит». Когда я слышу эти слова, мне хочется рваться вперед, прорывать тоннели, крошить кирпичи. Скорей бы уже взялся за пьесу!
...

У меня уже есть карманный фонарик, ковбойская шляпа, канадские водонепроницаемые спички, только что приобретенные не для меня дешевые китайские шлепанцы, сотканная бабушкой красная куфия, набор наклеек-звездочек, ключ сразу от двух стран, которые на самом деле одна, и миниатюрный Коран, отданный со словами «Только не бери его с собой в туалет, а то англичане всегда так...

In the middle of nowhere. Мы перешли хайвей, Там было ранчо, В нем наверняка жил бог – только боги могли дышать таким воздухом! Дверь распахнулась И белокурый, кареглазый Бог солнца и апельсинов встретил нас улыбкой: — Вам куда? — Туда… Он указал на дверь.